"Случайные встречи"
Я смотрю из окна на закат
На далекий в лучах горизонт
На деревьев желтеюший ряд
В тишине, что разлита кругом
Эти тихие осени дни
Будут сниться еше мне не раз
Как обьятья слепые твои
И твоих неоконченность фраз.
Артем
Нам не дано предугадать
Как наше слово отзовется
И нам предчувствие дается
Как нам дается благодать.
Б. Пастернак
Еще весной я нашел в Интернете сайт натуристов из города Аахен (Германия), где я сейчас живу. Я позвонил по указанному телефону и договорился о встрече в бассейне, который снимают натуристы. К моему полному удивлению я был принят немцами-натуристами настолько радушно и тепло, что те сомнения, которые меня все же изредка посещали, вскоре рассеялись как дым. Все единомышленники-натуристы оказались людьми зрелыми и очень содержательными: среди них не было никого моложе 35 лет и все они бывали в бассейне парами или семьями. Одним словом, дружная семья натуристов Аахена приняла меня удивительно радушно и уже через неделю у меня появилось такое чувство, будто мы знакомы как минимум несколько лет (и это несмотря на то, что я иностранец и говорю с ярко выраженным русским акцентом)!
Оказалось, что в распоряжении аахенского общества был не только бассейн, но и большой участок земли недалеко за городом. Этот „эдемский сад", как я его сразу назвал, включал в себя небольшой парк, лужайки и поле, оборудованное для пляжного волейбола.
Повсюду стояли скамейки и росли экзотические растения посаженные руками самих же натуристов. Территория нашего общества с одной стороны была отгорожена от частых домов только лишь густой и высокой живой изгородью из лавра и стрелолиста. С другой стороны такая же изгородь служила границей „владений натуристов" и лесом, который больше походил на парк с гравиевыми дорожками, скамейками и раскидистыми липами дававшими достаточно тени даже в жаркие летние дни. С третьей стороны за невысокой живой изгородью простирались большие и безлюдные фермерские поля и выгоны.
Почти каждый день мы бывали с моей подругой в „эдемском саду": там мы, как и все остальные члены общества поскорей раздевались и уже голышом занимались каждый своим делом: кто загорал удобно расположившись на лугу, кто подстригал газон и кусты, кто читал сидя на скамейке в тени деревьев, некоторые беседовали иногда сбиваясь в кружок, другие играли в волейбол. Были там и старики и дети разного возраста, но все же основу кружка составляли уже зрелые люди сорока - пятидесяти лет. Из молодежи мы с Катей - моей девушкой - были одни (ей 26, мне 27 лет): и кроме нас - никого старше 13 и моложе 35-ти. Поэтому нам было довольно скучно подолгу говорить с этими хоть и искренними и доброжелательными, но значительно более старшими, чем мы с Катей людьми.
Обычно наговорившись вдоволь с приятелями-натуристами мы с подругой уединялись где-нибудь на скамейке нашего нудистского парка, читали там что-нибудь интересное или просто обсуждали какую-нибудь тему, которая занимала нас обоих. Но сидеть на одном месте подолгу мы не могли и часто прохаживались по владениям натуристов, которые вначале показались нам обоим такими большими.
Вскоре мы уже знали каждый кустик и каждое дерево нашего парка и решили расширить маршрут наших голых прогулок. На то было как минимум три причины. Во-первых, за пределами „парка натуристов" мы могли сколько угодно целоваться (а как известно проявления какой бы то ни было сексуальности строго запрещено натуристскими правилами); во-вторых, в лесопарке примыкавшем к нашей территории вплотную и простиравшемся далеко за границы нашего „эдемского сада" было всегда совершенно безлюдно, - сказывалась удаленность от города. И, наконец, в-третьих, в этом безлюдном парке было много зарослей дикой малины и ежевики. В моей подруге страсть к собиранию ягод была настолько сильна, что мы с ней изредка, а потом все чаше и чаше, стали выбираться за пределы нашего нудистского заповедника, чтобы собирать дикие ягоды, а затем полушутя с удовольствием кормить ими друг друга. Вначале для наших вылазок за ягодами мы оба одевали на себя хоть что-нибудь: я - плавки, а моя подруга - трусики, но потом мы решили не одеваться совсем и с шутками, подбадривая и подзадоривая один другого, стали собирать ягоды в примыкавшем к нам парке так, как нравилось нам обоим, - голышом.
С каждым разом мы с Катей отходили все дальше и дальше от границ нудистского лагеря, где мы оставляли все свои веши, и обнаженные углублялись в лес в поисках малины и ежевики. Мы кормили ею друг друга, смеялись и шутили, обнимались и целовались, ведь нас никто не мог увидеть. И странное дело, ступая босыми ногами по траве, ощущая обнаженным телом солнце и теплый летний ветер, мы чувствовали себя более естественно и свободно, чем любой человек в городе одетый по самой последней моде. Однажды, отойдя довольно далеко от лагеря натуристов, мы наткнулись на небольшую речушку с песчаным дном и зарослями камыша и белотала, росшими по берегам. Но вначале мы, конечно, ее услышали: вода весело бежала по своему песчаному дну и журчала между каменными валунами, сплошь поросшими поверху теплым от солнца зеленым мхом.
Пробравшись сквозь густые прибрежные заросли, которые немилосердно царапали наши незащищенные одеждой тела и пару раз ожегшись о крапиву, мы с Катей все же добрались до небольшой мелкой заводи: узкая и быстрая речка несшая свои холодные воды вниз по руслу образовала в этом месте тихую заводь диаметром около десяти метров. Со всех сторон заводь была окружена густыми зарослями камыша и колючего кустарника, переплетенного цепкими петлями ежевики. Старые липы и ивы, росшие по берегам речки клонились к низу, словно пытаясь прикоснуться к спокойному зеркалу воды, точь в точь отражавшему голубизну неба и высокие почти неподвижные перистые облака. Вся заводь была залита полуденным солнцем и оказалась совсем неглубокой: прозрачная, хорошо прогретая вода едва доходила нам до пояса. Нам даже не надо было раздеваться, чтобы войти в воду, - мы ведь и так были совсем голые. Мы с Катей сразу же не сговариваясь прыгнули в воду. Мы долго плавали в воде, ныряли и барахтались, смеялись и боролись на мелководье, брызгались поднимая фонтаны искряшихся на солнце веселых брызг и стараясь своим шутливым сумасбродством превзойти друг друга.
Когда мы уставали нырять и плескаться в воде лесного ручья, мы усаживались на два больших камня стоящих посреди заводи друг против друга. Оба эти камня поросли зеленым мхом: он был удивительно мягкий и теплый на ощупь. Было очень приятно греться на солнце сидя голышом на теплых камнях посреди тихой лесной заводи. Немного успокоившись после игр в воде мы с Катей смотрели друг на друга пытаясь, не говоря ни слова (только по глазам), поочередно угадывать желания друг друга. Мы почти всегда ошибались принимая желаемое за действительное, смеялись и шутили, а когда кто-нибудь из нас (обычно это бывал я) считал, что игра становится слишком уж нечестной, стаскивал другого (обычно Катю) в воду чтобы таким образом восстановить справедливость. И тогда веселая возня и барахтанье в воде возобновлялись с удвоенной энергией.
Нанырявшись до звона в ушах и окончательно выбившись из сил, мы вышли из воды и вновь миновав колючие береговые заросли, решили возвращаться в наш лагерь. Хорошо, что нам не во что было одеться после купания: было так приятно взявшись за руки идти голышом по лесу, утопая по колено в траве пересекать заросшие папоротником поляны, обнявшись целоваться в чуткой тишине леса ощущая на своем плече тепло рук и прерывистое дыхание близкого тебе человека, а потом опять идти вперед пересекая косые лучи солнечного света, падавшего кое-где на тропинку сквозь просветы в листве деревьев, ступать босыми ногами по начинающим уже опадать листьям. А мы шли дальше оставляя за собой осторожное перепархивание птиц и шорох травы снова смыкавшейся за нами плотной стеной.
Уже совсем недалеко от нашего лагеря у самой тропинки мы разглядели в траве необычайно красивый цветок: нам было жаль его срывать и мы с Катей наклонились чтобы получше его рассмотреть. И тут в тишине леса мы оба вдруг отчетливо услышали шорох велосипедных шин по тропинке и стремительно приближающиеся к нам голоса самих велосипедистов. Мы с Катей переглянулись, но времени ни на раздумья, ни на действия уже не оставалось, - велосипедисты подъехали к нам и затормозили потому, что тропинка в этом месте была слишком узкая и нам трудно было разминуться. Это оказалась довольно молодая семейная пара с двумя детьми: мальчиком постарше и девочкой. У каждого из них, как и у родителей, было по велосипеду. Дети удивленно смотрели на нас из-за спин родителей.
И вправду, зрелище это было довольно неожиданное: совершенно голые парень и девушка, загорелые и стройные, стояли на лесной тропинке взявшись за руки. Женшина-велосипедистка вежливо извинилась, что помешала и хотела было повернуть обратно: от неожиданной встречи с нами семья велосипедистов, казалось, была смущена не меньше нас. Муж уже почти развернул свой велосипед и помогал сделать тоже самое детям, когда Катя попросила их не беспокоиться и не менять свой маршрут только из-за нас. Она вопросительно посмотрела на меня, словно искала моего одобрения и поддержки. Я очень вежливо, но от волнения немного запинаясь, вкратце рассказал супружеской паре, что мы натуристы и члены одного из обществ FKK (это аббревиатуру знают во всей Германии) и что наш лагерь находится в двух шагах от сюда. Сказал я и то, что мы увлеклись сбором ягод и случайно набрели на ручей, в котором искупались, а теперь возвращаемся обратно в наш лагерь.
Мы извинились за наш вид и попросили их продолжать свой путь, невзирая на наше присутствие. Видно было, что я говорю искренне, да и держались мы как всегда довольно естественно, - гораздо более органична и уместна в этом лесу была наша нагота, чем одетость наших случайных знакомых. Так завязался наш разговор с этой семейной парой, - Евой и Гельмутом, как мы потом узнали. Ева сразу сказала, что и они тоже стараются по возможности загорать и купаться без одежды и не видят ничего дурного в том, что мы ходим в лесу голые, а дома их дети одеваются только при гостях или когда становится холодно. Гельмут добавил, что только чувство какой-то неловкости перед их взрослеюшими детьми мешает им с женой чаше бывать раздетыми дома и на природе вместе с детьми.
Побеседовав так минут двадцать мы пригласили этих людей позвонить председателю нашего общества натуристов с тем, чтобы договориться с ним об ознакомительном посещении бассейна. В конце разговора у нас с Катей не осталось даже следов смущения от того, что мы без одежды беседуем с одетыми людьми. Мы видели в их глазах что-то вроде восхищения и уважения к нам как к сильным, красивым и свободным от средневековых предрассудков людям, умеющим жить в гармонии с природой и друг с другом.
Попрощавшись с нашими случайными и словоохотливыми знакомыми мы вскоре без приключений вернулись в лагерь: там мы рассказали, что совсем недалеко от лагеря мы нашли тихую заводь с хорошо прогретой прозрачной водой и о нашей случайной встрече с молодой семейной парой на обратной дороге. Этим летом в Германии весь июль и август держалась на удивление теплая, и даже жаркая погода и мы с Катей почти каждый день находили часок-другой, чтобы искупаться в нашей заводи.
Мы приходили в лагерь натуристов, на ходу скидывали с себя одежду и голышом бежали к лесному ручью чтобы потом, нанырявшись и накупавшись там до упада, не торопясь вернуться по узким лесным тропинкам обратно в расположение лагеря. Иногда мы брали с собой пару-тройку детей наших натуристов, которые были не прочь поплескаться в воде неглубокой лесной заводи: их родители охотно отпускали своих "утят" с нами, а иногда и сами примыкали к нашей шумной и веселой компании.
После той встречи и разговора с Евой и Гельмутом мы больше уже не боимся, что какие-нибудь случайные прохожие встретятся нам в лесу во время нашей голой прогулки, а дети, которые частенько ходят к ручью купаться вместе с нами, похоже совсем не думают о том, что они идут по лесу без одежды и воспринимают свою и чужую наготу также естественно, как собственное дыхание.
К середине сентября лето как-то незаметно уступило место осени: листья на деревьях стали быстро желтеть, ночи становились все холоднее, все чаше стали моросить нерешительные осенние дожди. Мы уже больше не ездили в "эдемский сад", - становилось слишком холодно и утренний иней, запутавшийся в траве, обжигал наши босые ноги осенним холодом. По утрам даже дома становилось неуютно, а на улицах и скверах еще недавно весело шуршавшие под ногами сухие листья накрепко смерзались в кучи от вечерних заморозков.
Одна за другой потянулись на юг стаи перелетных птиц, и я всякий раз, сам не зная отчего, подолгу смотрю им в след, пока совсем не перестаю их видеть.
Вот и закончилось ласковое и доброе лето 2003 года, которое я с подругой провел в Аахене, хотя планировал съездить на море. Но теперь, признаться, я об этом нисколько не жалею!
P.S. Месяц тому назад придя в бассейн нашего общества я был приятно удивлен увидав мельком новую семейную пару. Как же я был рад, когда узнал, что это Ева и Гельмут влились в ряды аахенских натуристов! Мы с Катей встретили их как старых и добрых друзей и все никак не могли с ними наговориться. Оказывается, Гельмут все же позвонил председателю нашего общества по указанному мной телефону. Теперь наши новые знакомые регулярно ходят в бассейн вместе с детьми и с нетерпением ждут следующего лета, чтобы вместе с нами совершать голые прогулки по лесу, собирать ягоды и купаться в лесной заводи.
P.S. Все имена, встречающиеся в тексте, кроме моего, изменены.
Артем Наследухов
Germany, Aachen, 6.10.2003