Мировое нагишоу. Голая хроника и чистые факты.
Мировое нагишоу. Голая хроника и чистые факты.
«XXL»№9, 2002Это не поветрие ушедшего века. И вообще — никакая не новинка. Первобытные люди все сплошь были нудистами, натуристами и совершенно без трусов толпами счастливчиков гуляли по земле. Не то что мы. Про греков и прочих римлян и говорить не стоит, вот где мощно цвел натуризм под жарким средиземноморским солнышком.
Впрочем, солнце могло быть и наше, северное. Языческие предки вовсю предавались нудистским радостям в банях и купальнях и, для собственного удовольствия, наверное, придумали немало обрядов и обычаев, связанных с обнажением: молодая женщина, совершенно без каких-либо сарафанов и даже лент, вспахивала первую борозду, юноши, девушки, а также их родители, беззастенчиво бегали, пели и плясали на праздник Ярилы, а потом — на Ивана Купалу.
Им всем и в голову не могло придти организовывать какие-то движения или бороться за свои права. Или, к примеру, выйти на улицу с плакатами и транспарантами "Долой стыд на Киевской Руси", "Да здравствует движение натуристов Древней Греции!".
Это всё мы, несчастные дети больших городов, доведенные до отчаяния бесконечной чередой условностей и запретов, выжаренные нещадным светилом, которое над мегаполисами светит в четыре раза ярче и греет нас в десять раз сильнее — чтобы полюбоваться на тронутые ласковым загаром не только обнаженные руки, подвели под свое желание новую идеологию.
А мы так привыкли. Нам так проще. Спасибо, освободивший нас Генрих Пудор, мы тебя никогда не забудем. С конца позапрошлого века, вооруженные идеологией и подкованные теоретически, мы смело обнажаемся в специально отведенных и отгороженных для таких решительных действий местах. А общество — реагирует: недоумевая, злорадствуя, восхищаясь или с прохладным равнодушием.
1890-1900-е
Все начинается со здоровой телом и духом Германии, как и многие прочие тогдашние течения. Генрих Пудор выпускает книгу "Культ наготы", и она становится абсолютным бестселлером. Тут же появляется книга Генриха Ингевиттера "Нагота". И ее раскупают, как газировку на жарком пляже.
Успех был таким мощным, что окрыленный автор тут же организовывает движение имени себя — "Тифаль", не который "ты всегда думаешь о нас", а первое самое настоящее нудистское общество.
Принципы до слез простые и по-человечески объяснимые: не есть мяса, потому что надо любить животных, не курить, потому что надо любить себя, не сорить, потому что надо с уважением относиться к обществу, не пить, потому что надо с уважением относиться к своим близким, и заниматься гимнастикой хотя бы по утрам и вечерам. Ах да, еще радоваться солнцу и радоваться ему без штанов, откинув условности.
Для радостей в районе свободного города Гамбурга приобрели специальный участок земли, который назвали "Парком свободного света". Первый в мире нудистский парк и база отдыха одновременно.
Нет, конечно, берлинская богема не просто так начала рвать с себя последние рубашки. Теоретическая основа действительно была подведена солидная. Еще бородатый Маркс объяснил имеющим уши, что гармония человека и природы нещадно разрушается этим кошмарным индустриальным обществом. Ужас-ужас!
Общество погрязло в чопорности, лжи и фальши. Ужас-ужас!
Тот, кто срывает с себя одежды, одновременно освобождает дух, очищается от предрассудков и чопорности, гармония мира тогда не знает границ, а внутренний мир приходит в гармонию с внешним. Красота спасет мир. Будем как дети, а лучше — будем как солнце! Хорошо!
Художники праздновали возвращение к идеалам античности, социалисты — возрождение первобытной общины, а отпрыски богатеньких семейств — возможность позлить папаш своим несомненным духовным ростом и полным превосходством над моральными уродами.
Тут как раз подоспел Пауль Шмитц со своей программной книжкой "Женское тело и костюм": "Одежда некрасива, противоестественна и к тому же вредна", — вот что он написал рядом с красноречивым снимком, на котором были представлены Венера Милосская и дамский костюм на шнуровке, пережимающий талию и задирающий женский бюст.
Ужас-ужас, — немедленно отозвались свободомыслящие немцы. И очаровательные пампушки с осиными талиями, затянутыми в тугие корсеты, тут же начинают сбрасывать ненавистные оковы. Под одобрительные мужские аплодисменты. У общества перехватывает дыхание, и оно, бездыханное, падает к стройным ногам апологеток нового культа: нудисты начинают и выигрывают.
Впрочем, солнце могло быть и наше, северное. Языческие предки вовсю предавались нудистским радостям в банях и купальнях и, для собственного удовольствия, наверное, придумали немало обрядов и обычаев, связанных с обнажением: молодая женщина, совершенно без каких-либо сарафанов и даже лент, вспахивала первую борозду, юноши, девушки, а также их родители, беззастенчиво бегали, пели и плясали на праздник Ярилы, а потом — на Ивана Купалу.
Им всем и в голову не могло придти организовывать какие-то движения или бороться за свои права. Или, к примеру, выйти на улицу с плакатами и транспарантами "Долой стыд на Киевской Руси", "Да здравствует движение натуристов Древней Греции!".
Это всё мы, несчастные дети больших городов, доведенные до отчаяния бесконечной чередой условностей и запретов, выжаренные нещадным светилом, которое над мегаполисами светит в четыре раза ярче и греет нас в десять раз сильнее — чтобы полюбоваться на тронутые ласковым загаром не только обнаженные руки, подвели под свое желание новую идеологию.
А мы так привыкли. Нам так проще. Спасибо, освободивший нас Генрих Пудор, мы тебя никогда не забудем. С конца позапрошлого века, вооруженные идеологией и подкованные теоретически, мы смело обнажаемся в специально отведенных и отгороженных для таких решительных действий местах. А общество — реагирует: недоумевая, злорадствуя, восхищаясь или с прохладным равнодушием.
1890-1900-е
Все начинается со здоровой телом и духом Германии, как и многие прочие тогдашние течения. Генрих Пудор выпускает книгу "Культ наготы", и она становится абсолютным бестселлером. Тут же появляется книга Генриха Ингевиттера "Нагота". И ее раскупают, как газировку на жарком пляже.
Успех был таким мощным, что окрыленный автор тут же организовывает движение имени себя — "Тифаль", не который "ты всегда думаешь о нас", а первое самое настоящее нудистское общество.
Принципы до слез простые и по-человечески объяснимые: не есть мяса, потому что надо любить животных, не курить, потому что надо любить себя, не сорить, потому что надо с уважением относиться к обществу, не пить, потому что надо с уважением относиться к своим близким, и заниматься гимнастикой хотя бы по утрам и вечерам. Ах да, еще радоваться солнцу и радоваться ему без штанов, откинув условности.
Для радостей в районе свободного города Гамбурга приобрели специальный участок земли, который назвали "Парком свободного света". Первый в мире нудистский парк и база отдыха одновременно.
Нет, конечно, берлинская богема не просто так начала рвать с себя последние рубашки. Теоретическая основа действительно была подведена солидная. Еще бородатый Маркс объяснил имеющим уши, что гармония человека и природы нещадно разрушается этим кошмарным индустриальным обществом. Ужас-ужас!
Общество погрязло в чопорности, лжи и фальши. Ужас-ужас!
Тот, кто срывает с себя одежды, одновременно освобождает дух, очищается от предрассудков и чопорности, гармония мира тогда не знает границ, а внутренний мир приходит в гармонию с внешним. Красота спасет мир. Будем как дети, а лучше — будем как солнце! Хорошо!
Художники праздновали возвращение к идеалам античности, социалисты — возрождение первобытной общины, а отпрыски богатеньких семейств — возможность позлить папаш своим несомненным духовным ростом и полным превосходством над моральными уродами.
Тут как раз подоспел Пауль Шмитц со своей программной книжкой "Женское тело и костюм": "Одежда некрасива, противоестественна и к тому же вредна", — вот что он написал рядом с красноречивым снимком, на котором были представлены Венера Милосская и дамский костюм на шнуровке, пережимающий талию и задирающий женский бюст.
Ужас-ужас, — немедленно отозвались свободомыслящие немцы. И очаровательные пампушки с осиными талиями, затянутыми в тугие корсеты, тут же начинают сбрасывать ненавистные оковы. Под одобрительные мужские аплодисменты. У общества перехватывает дыхание, и оно, бездыханное, падает к стройным ногам апологеток нового культа: нудисты начинают и выигрывают.